Как-то в транспорте довелось услышать разговор трех пожилых женщин. Мне показалось, что они одного возраста, но в следствии их беседы, это мнение оказалось неверным.
Разговор их был о здоровье! Ныне возможно пройти медицинское обследование с определенного возраста бесплатно. Об этом и вели беседу. Одна из женщин хвалилась своим здоровьем в свои 84 года, другая была отягощена болячками в 62, а третья более слушала.
Первая женщина сошла на остановке; вторая, видимо, задетая её здоровьем стала рассказывать о своём родственнике, который обладал здоровьем "хоть в космонавты", но однажды простудился, заболел и умер. Психологически понятная картина, можно было и не слушать дальше ... но все же третья женщина слушала этот рассказ и соглашалась с доводами собеседницы.
А я не стану пересказывать его, ибо в нем главным оказалось нарочитое поучение о том, к каким врачам ходить и про то, что им нельзя доверять - в общем все плохие, какое же тут здоровье.
Когда пришла пора выходить, она сказала, что пожалуй, не пойдет сегодня к врачам: дорогу дважды надо переходить, другого транспорта ждать ...
На этом свидетельство моё и закончилось ...
Вспоминаю рассказ, недавно прочтенный в журнале "Душеполезное чтение" за 1861 год, которым охотно желаю с вами поделиться.
Рассказ этот далек по духу от постов в социальных сетях, и от бесед в транспорте, он дышит неторопливостью изложения, сосредоточенностью, не настойчивым поучением ни от автора, а от самого содержания.
Почему? Читаем рассказ:
Въ послѣднихъ годахъ моего отрочества, слу чилось мнѣ быть воспріемникомъ отъ купели младенца женскаго пола у бѣднаго крестьянина Варѳоломея. Домна (такъ наречена была моя крестница) возрастала и была къ родителямъ почтительна, къ работѣ прилежна и, между сверстницами своими, отличалась добродушіемъ и свойственною бѣдности застѣнчивостію. Такъ какъ домашнія дѣла могли обходиться и безъ нея: то она большую часть времени употребля ла на работы въ чужихъ домахъ, по Фабрич нымъ занятіямъ. Благочестивые родители, еще съ дѣтства своей дочери, внушали ей памято ваніе объ отцѣ крестномъ, и она обо мнѣ по мнила. Поступивши въ учебное заведеніе, почти все время своей юности я проводилъ въ губ. г. Владимірѣ и видалъ ее очень рѣдко. Потомъ, перебравшись въ Москву, здѣсь поступилъ на службу, и болѣе видѣться съ нею не могъ. Все, что только извѣстно было мнѣ объ ея житье- бытье,—я зналъ по наслышкѣ.
Крестницѣ моей было лѣтъ за двадцать отъ рожденія, какъ присватался къ ней женихъ, изъ другой деревни, сынъ зажиточнаго крестьяни на - Яковъ Михайловъ. Отецъ его, а по немъ и сынъ пользовались въ деревнѣ заслуженнымъ уваженіемъ. Благоразумное семейство предпочло корыстолюбивымъ видамъ скромность бѣдной дѣвушки, и дѣло кончилось законнымъ бра комъ.
Промышленность семейства, въ которое по ступила моя крестница, состояла въ какихъ-то Фабричныхъ издѣліяхъ; Домна легко къ нимъ привыкла. Яковъ, мужъ ея, былъ одинъ сынъ у отца: братьевъ и сестеръ онъ не имѣлъ. Въ небольшомъ семействѣ царствовали миръ и ти шина; въ супружествѣ—любовь и согласіе.
Домна, вскорѣ послѣ замужства, лишилась своихъ родителей; но Богъ благословилъ се дѣтками. В продолженіи двадцати лѣтъ жизнь ея текло тихо и благополучно; но года два тому назадъ деревня, въ которой она жила, сгорѣла до тла. Разсчетливый свекоръ Домны подумалъ — погадалъ, и наконецъ рѣшился оставить свое пе пелище.
Онъ, для своихъ оборотовъ по Фабрич нымъ издѣліямъ, призналъ выгоднымъ пересе литься съ семействомъ въ Москву. Рѣшился и исполнилъ. Въ прошломъ году, пріобрѣтши небольшой лоскутокъ земли, близь С—го лѣснаго ряда, онъ построился, какъ Богь помогъ, и мир ное семейство зажило лучше прежняго.
Только Домна, Богъ знаетъ отчего, стала хворать да чахнуть. Чѣмъ ее ни лечили, ничто не помо гало.
До настоящаго случая, я ничего не слыхалъ объ ней, и она, давно не видавшись со мной, не знала, какъ и гдѣ отыскать меня. На послѣд нихъ дняхъ Пасхальной недѣли текущаго 1861 года, она явилась въ мою квартиру, но меня не застала. Послѣ разсказали мнѣ, что крестница имѣетъ до меня крайнюю надобность, и обѣща лась быть ко мнѣ въ другой разъ. Дѣйстви тельно, въ слѣдующее же воскресенье,—имен но въ недѣлю св. Ап. Ѳомы, она явилась.
— Батюшка крестный, начала она, не оставь меня своею милостью. Полтора года хвораю: словно клубъ какой катается въ груди моей,— тѣснитъ мнѣ дыханіе; лихота измучила—свѣтъ Божій не милъ; никакія снадобья не помогаютъ; такъ всѣ и признали, что я испорчена.
Въ концѣ великаго поста, Богъ занесъ къ намъ какую-то прохожую. Не вѣдаемъ, кто она и от куда. На рѣчахъ такая разумная, что слушать хочется. Поговоривши кое о чемъ, завела она рѣчь о человѣческихъ слабостяхъ, трудностяхъ жизни, о терпѣніи и о спасительномъ утѣше ніи вѣры. Потомъ вдругъ обратила рѣчь ко мнѣ. «Ты что, раба Божія, о себѣ не подума ешь? Богъ ищетъ тебя, а ты не разумѣешь. Много у тебя болѣстей и много ты перепытала снадобьевъ, а все не въ пользу». Разсказала мнѣ все какъ по писанному, чѣмъ я страдаю, и наконецъ повершила: «ты на свѣтѣ Божьемъ какъ заблудшая: живешь ты безъ отцовскаго благословенія. Не будешь ты безъ него здоро ва,—съ тѣмъ въ гробъ пойдешь».
— Что же мнѣ дѣлать? родители мои давно померли, а безъ нихъ кто благословитъ меня?
Здѣсь крестница упомянула, что Варѳоломей, отецъ ея, кончилъ жизнь, не успѣвши дать ей благословенія.
«Кто благословитъ меня»? Глупая,—замѣтила мнѣ прохожая; у тебя здѣсь есть отецъ крест ный.
Сходи къ нему: онъ благословитъ тебя!
— «Есть-то, знаю, что есть; да не вѣдаю — гдѣ живетъ.» «Поди отсюда на другой край Москвы — къ X—камъ,» продолжала прохожая: «дорогу тебѣ по кажутъ; сходи же къ нему непремѣнно... Оста вайтесь съ Богомъ. Я къ вамъ опять буду ско ро». Помолилась и ушла. Я ей повѣрила, и вотъ, слава Богу, скорехонько нашла тебя! .. Батюш ка крестный, ради Бога, благослови меня».
Странность разсказа и чувствъ, съ, какими она домогалась благословенія, привели меня въ недоумѣніе. Неужели это выдумка, или шарлатанство?— но какая была бы тому причина?...
Не входя въ размышленіе, я почелъ себя какъ бы обязаннымъ исполнить благочестивое жела ніе своей крестницы, и съ обычнымъ приличі емъ благословилъ ее образомъ св. Мученикъ Мины, ВониФатія и пр. Нифонта.
Не могу выразить, — съ какимъ восторгомъ приняла она отъ меня небогатую икону. При всѣхъ моихъ убѣжденіяхъ — остаться у меня обѣ дать, — не осталась....
Прошло полтора мѣсяца, — не было объ ней слуху. Любопытно было знать, что послѣ того съ ней случилось, — и 15 іюня я навѣстилъ ее.
Ожидать не могъ,—съ какимъ чувствомъ меня приняли!
— Батюшка крестный, начала моя крестни ца, я теперь, слава Богу, совсѣмъ здорова.
Помню, какъ только ты благословилъ меня, какъ только я успѣла приложиться къ св. ико нѣ, — отъ груди моей что-то какъ бы оторва лось, и тутъ же я почувствовала себя легче. Отъ радости я не могла тогда остаться у тебя....
На другой день, какъ я отъ тебя возвратилась домой, явилась къ намъ опять таже странница.
Какъ будто кто сказалъ ей, что я была у тебя и получила благословеніе. «Теперь, раба Божья Домна, будешь ты и здорова и счастлива. Вѣрь благодати Божіей и не сомнѣвайся въ Его мило стяхъ, которыя Онъ посылаетъ намъ грѣшнымъ
для подкрѣпленія нашей вѣры, посылаетъ види мо самымъ простымъ случаемъ, и мы ихъ долж ны принимать отъ Него съ сердечною просто тою... Да будетъ надъ вами благодать Божія. Простите меня грѣшную: я долго съ вами не увижусь»!
Вотъ странный случай. Пусть судитъ объ немъ кто какъ хочетъ; но я останусь убѣжден нымъ, что въ вѣрѣ есть спасительная таин ственность, недоступная нашему разумѣнію!
А. К—нъ.
из сообщества ВК "Необычно о психологии"
