Началась подготовка к Великому Посту
Для чего люди постятся?
Для чего отказываются от части продуктов, от развлечений?
У меня было несколько этапов осознания смысла поста.
На первом этапе я, как и положено неофиту, была уверена, что пост тренирует силу воли, что главное удержаться, не сделать того, что нельзя и духовная работа будет происходить как-то сама собой от того, что я пощусь и молюсь. Со временем, я стала впадать в уныние, ожидать пост со страхом, что вот опять грядут ограничения и страдания. Несколько лет мне удавалось держаться мыслью, что если добровольно идешь в ограничения и страдания, то другие страдания для спасения души Бог не пошлет.
Позже я поняла, что это попытка диктовать Богу свои условия, контроль над Его действиями и желание заслужить любовь.
Потом пришел этап переосмысления духовной практики. Время, когда я перестала себя ломать, а стала слушать свои желания. К этому этапу меня подвело состояние буквально отторжения и раздражения на все церковные законы и дикое чувство вины за это.
Оно и понятно, что усердие первого этапа, когда нет глубины понимания аскетической практики, приводит к выгоранию. В этот период я меньше ходила в храм, меньше молилась, нарушала посты. Вина бегала за мной со страшной силой. Именно здесь я поняла разницу между духовным и душевным. Это позволило мне отделить душевную работу в отдельный пласт и принять мысль, что пока я в ней не наведу порядок, о духовном деланье нечего и помышлять.
Прожив море эмоций за все годы жизни, я мало-помалу начала возвращаться в храм. Не то, чтобы не ходила в церковь совсем до этого, речь идет о желании — желании молиться, бывать на службах
И начался третий этап — нахождения смыслов всей нашей православной практики.
Оказалась она чудодейственной. Сначала шли небольшие открытия про то, что такое доверие Богу. Шаг за шагом у меня ушла тревожность, желание все контролировать, появились моменты простой радости от того, что я есть. А вот с постом было сложно. Вроде и понимаю, что нужен, но могу соблюдать только принуждая себя, а это опять впадение в уныние.
И вот я решила отложить все дела и отдохнуть. Так сложилось, что в это время я стала много работать с собой в разных техниках, которые начинала и заканчивала молитвой. Тишина, отсутствие суеты, привычных занятий и удовольствий, работа с собой привели к глобальному переосмыслению себя. Я увидела свои страсти, на психологическом языке, зависимости. Они перестали в моем сознании сливаться со мной. Я увидела, что есть я, а есть мои душевные болезни, что можно работать с ними, при этом не бороться с собой. Только после выхода из своего отдыха я поняла, что это и есть пост.
Как же я радовалась, что мне открылся этот смысл аскезы. Конечно, это не тот уровень знаний, который постигают подвижники, но для меня это было чудом. 15 лет ожидания, поиска и вот — просто и на практике Господь помог. Аскеза обрела смысл для меня.
Для чего люди постятся?
Для чего отказываются от части продуктов, от развлечений?
У меня было несколько этапов осознания смысла поста.
На первом этапе я, как и положено неофиту, была уверена, что пост тренирует силу воли, что главное удержаться, не сделать того, что нельзя и духовная работа будет происходить как-то сама собой от того, что я пощусь и молюсь. Со временем, я стала впадать в уныние, ожидать пост со страхом, что вот опять грядут ограничения и страдания. Несколько лет мне удавалось держаться мыслью, что если добровольно идешь в ограничения и страдания, то другие страдания для спасения души Бог не пошлет.
Позже я поняла, что это попытка диктовать Богу свои условия, контроль над Его действиями и желание заслужить любовь.
Потом пришел этап переосмысления духовной практики. Время, когда я перестала себя ломать, а стала слушать свои желания. К этому этапу меня подвело состояние буквально отторжения и раздражения на все церковные законы и дикое чувство вины за это.
Оно и понятно, что усердие первого этапа, когда нет глубины понимания аскетической практики, приводит к выгоранию. В этот период я меньше ходила в храм, меньше молилась, нарушала посты. Вина бегала за мной со страшной силой. Именно здесь я поняла разницу между духовным и душевным. Это позволило мне отделить душевную работу в отдельный пласт и принять мысль, что пока я в ней не наведу порядок, о духовном деланье нечего и помышлять.
Прожив море эмоций за все годы жизни, я мало-помалу начала возвращаться в храм. Не то, чтобы не ходила в церковь совсем до этого, речь идет о желании — желании молиться, бывать на службах
И начался третий этап — нахождения смыслов всей нашей православной практики.
Оказалась она чудодейственной. Сначала шли небольшие открытия про то, что такое доверие Богу. Шаг за шагом у меня ушла тревожность, желание все контролировать, появились моменты простой радости от того, что я есть. А вот с постом было сложно. Вроде и понимаю, что нужен, но могу соблюдать только принуждая себя, а это опять впадение в уныние.
И вот я решила отложить все дела и отдохнуть. Так сложилось, что в это время я стала много работать с собой в разных техниках, которые начинала и заканчивала молитвой. Тишина, отсутствие суеты, привычных занятий и удовольствий, работа с собой привели к глобальному переосмыслению себя. Я увидела свои страсти, на психологическом языке, зависимости. Они перестали в моем сознании сливаться со мной. Я увидела, что есть я, а есть мои душевные болезни, что можно работать с ними, при этом не бороться с собой. Только после выхода из своего отдыха я поняла, что это и есть пост.
Как же я радовалась, что мне открылся этот смысл аскезы. Конечно, это не тот уровень знаний, который постигают подвижники, но для меня это было чудом. 15 лет ожидания, поиска и вот — просто и на практике Господь помог. Аскеза обрела смысл для меня.
